Сайт "Игра об Илье Гилилове, или Неразгаданный Шекспир"
раздел "Реакция И. Гилилова"
БЕЛЬВУАРСКАЯ ГИПОТЕЗА НЕОПРОВЕРЖИМА
(открытое письмо И. М. Гилилова Б. Л. Борухову)
[От автора сайта. По просьбе И. М. Гилилова, публикуется полностью, в том виде, в каком поступило.
По техническим причинам подчеркивания заменены на жирный шрифт]
Уважаемый Борис Львович!
В начале 2005 года Ваш сайт после долго перерыва начал снова функционировать (это можно только приветствовать), и Вы сразу объявили, что Вам недавно стал известен важный документ - запись в дневнике одного из современников Шекспира. Документ, начисто опровергающий гипотезу Гилилова о том, что честеровский сборник "Жертва Любви или Жалоба Розалины" появился не в 1601 г., а в 1612-1613 г.г. Следовательно, сообщали Вы читателям сайта, полностью опровергается и произведенная Гилдиловым идентификация героев сборника ("Голубя" и "Феникс", чей почти одновременный уход из жизни оплакала в этой книге группа выдающихся английских поэтов) с платонической четой - графом Рэтлендом и дочерью великого поэта Филиппа Сидни - Елизаветой. Ну, и конечно, как это нередко бывало в недалеком прошлом и по другим поводам, Вы объявили вопрос "окончательно закрытым".
О каком именно "документе" идет речь, Вы не сообщали, держали в течение нескольких месяцев в секрете от читателей, по видимому с целью разжечь их интерес (Ваше право, конечно). Впрочем, по нескольким деталям я сразу догадался, что Вы узнали о дневниковой записи шотландского поэта Уильяма Драммонда (за 1606 г.), и, не учитывая всех связанных с этой и другими записями Драммонда важных и непростых фактов, сходу сделали из нее неправильные и необоснованно далеко идущие выводы.
Поскольку я с 1999 г. располагаю рядом материалов об архиве Драммонда (в том числе - полной копией первой - 1857 г. - публикации доклада первого исследователя архива Д.Лейнга с текстами всех записей о книгах), я попросил доктора Александра Липкова сообщить Вам о некоторых связанных с этими записями важных фактах, а также договориться о публикации на сайте моего ответа после того, как там появится Ваша статья. Что А.Липков и сделал 11 февраля 2005 г. Поэтому теперь, читая появившуюся на сайте Вашу статью об этой записи Драммонда, я был весьма и весьма удивлен тем, ято Вы говорили о ней как о документе, "оставшемся неизвестным Гилилову". То же самое Вы повторили в статье, опубликованной в "Иерусалимском журнале" №19, а также (как мне сказали) в докладе, прочитанном в Москве на заседании шекспировской комиссии АН РФ 27.05.2005. Не буду задерживаться на этом эпизоде, имеющем отношение скорее к этике, чем к шекспироведению.
К сожалению, по стечению каких-то удивительных обстоятельств, никто не догадался сказать мне, что из Израиля в Москву прибыл мой давний и главный оппонент в Интернете, специально, чтобы сделать нашей шекспировской комиссии доклад о гипотезе Гилилова касательно честеровского сборника. Из-за чего сам Гилилов на критическом обсуждении своей работы - увы - не присутствовал, иначе на многие положения Вашего доклада Вы, конечно же, сразу получили бы ответ, а участники заседания - возможность услышать не только одностороннюю интерпретацию сложной научной проблемы.
Ну, что ж, попробуем сделать этой сейчас.
Что же это за запись такая, так Вас взволновавшая и окрылившая?
В 1606 г. молодой знатный шотландец Уильям Драммонд долго гостил в Лондоне у своего родственника (как и Драммонд не чуждого поэзии), бывшего секретарем у самой королевы Анны. Через него Драммонд познакомился (и потом переписывался) с поэтами Беном Джонсоном, Уильямом Александером, Майклом Дрейтоном, Сэмюэлем Дэниэлем, Джорджем Чапменом, Джоном Марстоном и другими. Заметьте (похоже, что Вы этого не заметили), что все эти поэты входили в литературное окружение замечательной Мэри Сидни, графини Пембрук, и Рэтлендов - это те, кого Бен Джонсон назвал "пастухами" (т.е. поэтами - И.Г.) бельвуарской долины". Нужно ли пояснять, что Бельвуар - родной дом Рэтлендов? Потом в 1619 г. Джонсон гостил в поместье Драммонда, записавшего среди прочих высказываний разговорчивого гостя его слова о том, что покойная Елизавета, графиня Рэтленд, в искусстве поэзии не уступала своему великому отцу Филиппу Сидни.
Именно эти люди познакомили молодого шотландца с лучшими литературными произведениями эпохи, как уже напечатанными, так и ходившими среди них в рукописях и рукописных списках; в такой рукописной форме долго циркулировали тогда многие произведения - поэтические, прозаические, драматические, включая такие как шекспировские сонеты, "Аркадия" Филиппа Сидни, парнасские пьесы и т.д.
Аккуратный Уильям Драммонд для памяти записывал названия прочитанных книг. Сохранились списки прочитанных им книг с 1606 по 1614 - записи идут по каждому году отдельно. Велись ли записи прочитанного за другие годы (годы жизни Драммонда 1585 - 1649) - неизвестно. Также неизвестно, делалась ли запись по прочтению каждой книги, или потом по памяти сразу за целый год - или даже за больший период.
И вот, в списке из 42 произведений, прочитанных Драммондом за 1606 г. (значительную часть которого он провел в Лондоне), примерно в середине перечня мы видим слова Loves Martir, которые дальше вместе с Вами будем рассматривать как сокращенное название загадочного творения Роберта Честера Loves Martyr, or Rosalins Complaint ("Жертва Любви, или Жалоба Розалины"), хотя ни имени Честера, ни какой-то другой информации в записи нет).
Случайно узнав о существовании такой записи в архиве Драммонда, Вы без долгих раздумий сразу же объявили ее документом, бесспорно и окончательно опровергающим гипотезу Гилилова. Действительно, о чем тут долго раздумывать, что еще нужно изучать! Если, по Гилилову, честеровский сборник вышел где-то в 1612-1613 г.г., то как мог Драммонд читать его в 1606 г.?! Значит, сборник вышел не в 1612 г., а в 1601 г., как и считали раньше, и значит, торжествуете Вы, в нем оплакивается смерть не четы Рэтлендов, а кого-то другого. Гипотеза Гилилова объявляется Вами окончательно опровергнутой и "сданной в архив", и вопрос о ней "закрытым". Этот безапелляционный вердикт, основанный лишь на двух словах, вырванных из исторического и литературного контекста, свидетельствует о незнании моим оппонентом одних и игнорировании целого ряда других фактов, имеющих отношение к драммондовской записи и к загадочному честеровскому сборнику.
Попробую кратко рассказать о наиболее важных из этих фактов.
Купленные в Лондоне (а потом и на континенте) книги Драммонд отправлял домой для пополнения своей библиотеки. А в 1611 г. он собственноручно составляет опись книг этой библиотеки, во многих случаях с указанием их стоимости. И вот в этой подробной описи названия честеровской книги вообще нет - ни в сокращенной, ни в какой-либо еще форме. Значит, в Лондоне он такую книгу не покупал, а читал, скорее всего, рукопись или рукописный список у кого-то из своих новоприобретенных литературных друзей - "поэтов бельвуарской долины". Сходная ситуация с шекспировским (вернее - отчасти шекспировским) "Страстным Пилигримом", записанным Драммондом в списке 1606 г. непосредственно за "Жертвой Любви" и тоже отсутствующим в описи библиотеки. Как одна, так и другая книги никогда не регистрировались в Компании печатников и книготорговцев. В прошлом и позапрошлом веке ученые много спорили, какое именно издание (всего их, как считают, было три - и все разные) или рукописный список "Пилигрима" мог читать в 1606 году Драммонд, но вопрос остается открытым. В частично сохранившемся экземпляре "Пилигрима" на титульном листе стоит 1612 г. Остается добавить, что Эдмунд Мэлон, владевший одним из двух существующих экземпляров этого издания 1612 г., переиздавая свой раритет, включал в состав "Страстного Пилигрима" - в заключение - и шекспировскую поэму о Голубе и Фениксе.
Проще обстоит дело с книгой (поэтической) Майкла Дрейтона "Филин", в списке 1606 г. непосредственно предшествующей "Жертве Любви" и присутствующей в описи библиотеки Драммонда в 1611 г. Оказывается, при своем появлении "Филин" был 6 февраля 1604 г. законным образом записан в регистре Компании печатников и книготорговцев, и вполне мог быть в 1606 г. куплен Драммондом в книжной лавке возле собора Св.Павла и потом отправлен домой в Шотландию.
Вы упомянули - единственный раз - об этих двух книгах в заглавии своей журнальной статьи "Между Филином и пилигримом". Но, как видите, эти ближайшие соседи "Жертвы Любви", и особенно, "Страстный Пилигрим", годятся не только для придания эффектности заголовку журнальной статьи.
Ну, а теперь посмотрим, что же мог представлять из себя в 1606 г. честеровский текст, который читал Уильям Драммонд в Лондоне. Ученые, изучавшие текст дошедших до нас экземпляров сборника, давно заметили (это может заметить и любой внимательный читатель), что заключительная часть книги (последовательные сообщения о последовательном уходе из жизни сначала Голубя, а потом Феникс, и посвященные им траурные элегии их друзей-поэтов) плохо связана с основной поэмой Честера, явно добавлена к ней позднее - "швы" от торопливой пристыковки легко различимы.
К моменту прибытия Феникс на "остров Пафос" и она, и Голубь живы, и сам Юпитер дарит им "бальзам, который приведет Голубя в постель Феникс". Они вместе собираются служить богу - покровителю искусств Аполлону.
А вот дальше совершенно неожиданное: Голубь и Феникс находят свою смерть в жертвенном огне. Первым умирает Голубь, и короткий рассказ Феникс об этом завершается подписью "Конец. Р.Честер". Но потом добавляются два стихотворения, рассказывающие уже о смерти самой Феникс ("смело последоававшей за Голубем"), и опять конец.Р.Ч.". Дале - оставшиеся после Голубя его "песни" с третьей (!) пометкой "Конец. Р.Честер". И в завершение - представленные специальным шмуцтитулом траурные стихотворения на смерть Голубя и Феникс, подписанные именами нескольких выдающихся поэтов (все они - "поэты бельвуарской долины", поэтическое окружение Пембруков-Рэтлендов).
Большинство ученых согласны с тем, что в книге Честера за "птичьими" именами-масками скрыты не какие-то абстракции, а реальные люди-прототипы. Видно, что внезапные, меняющие всю картину дополнения к честеровской поэме вносились по мере того, как автор узнавал об уходе из жизни этих реальных прототипов, а потом получал траурные элегии от их друзей. Об этом свидетельствуют и три последовательные - одна за другой - подписи Честера. Таким образом, "прижизненная" - о живых Голубе и Феникс - поэма превратилась в посмертный, траурный сборник только после смерти прототипов его героев (кто бы они ни были). К такому выводу пришел еще 40 лет назад самый глубокий и скрупулезный исследователь честеровского сборника профессор Уильям Мэтчет, доказывавший*,
[Примечание автора]
* См. стр. 160 его главного труда
что Честер переделал заключительную часть своей рукописи после смерти Эссекса, которого Мэтчет идентифицировал с Голубем. Потрясающие обстоятельства последовательного - сначала он, потом она - ухода из жизни и окруженных тайной похорон платонической бельвуарской четы объясняют эволюцию честеровской книги в траурную еще убедительней.
Сначала творение Честера состояло лишь из его "поэмы" - "аллегорически затененного", изобилующего маскирующими отвлечениями, псевдо-историями и "каталогами", рассказа о встрече Феникс и Голубя. Поэма отражала надежду "поэтов бельвуарской долины" на то, что их друзья и покровители все-таки превратят свой платонический брак в нормальный, и род боготворимого ими "Феникса Англии" Филиппа Сидни не пресечется. Оба героя Честера здесь, разумеется, живы.
Вот этот-то прижизненный (и для обоих героев Честера, и для их бельвуарских прототипов) текст и читал в 1606 г. у своих новых лондонских (близких к Бельвуару) друзей молодой Уильям Драммонд.
Скорее всего, в 1606 г. это была авторская рукопись или рукописный список (возможно, общий со "Страстным Пилигримом"), не предназначенный для "чужих" глаз. Об этом я успел очень кратко - в нескольких строках - написать при подготовке второго издания "Игры об Уильяме Шекспире" **,
[Примечание автора]
** "Игра об У.Шекспире", 2-е изд., стр. 90, 98
встретив в 1999 г. в работе Х.Э.Роллинза о "Страстном Пилигриме" запись Драммонда и проанализировав этот (ранее в работах о "Жертве любви" не встречавшийся) факт в связи с рядом других. Абсолютно ничего ужасного, как видите, от того, что информация о драммондовской записи не попалась мне на глаза раньше, не произошло: запись получила адекватное объяснение в "бельвуарской" гипотезе. В дальнейших изданиях этот эпизод будет освещен с достаточной полнотой - на радость тем, кто любит Истину.
Разумеется, какие-то детали, точно не известные сегодня, могли выглядеть иначе. Например, издателю Блаунту, печатникам Филду и Оллду - доверенным людям "Госпожи Природы" - графини Пембрук и "Блестящей Люси" - графини Бедфорд, не представляло большого труда изготовить для них в 1605-1606 г.г. несколько печатных экземпляров поэмы (как они это сделают в 1612-1613 г.г., когда поэма будет дополнена траурным материалом и хитроумными обращениями к Джону Солсбери, умершему одновременно с Рэтлендами).
Но главное объяснение, которое дает драммондовской записи "бельвуарская" гипотеза, основывается не на предположениях, а на многих достоверных фактах. Фактах, как связанных с самим Драммондом и всеми (а не только одной!) его записями, так и с особенностями основного и добавленного (чуть ли не "прилепленного" демонстративно) значительно позже текста. Экономя место, я не буду приводить здесь других фактов о связи Рэтлендов-Пембруков с "шекспировской тайной", с Шакспером, с Бен Джонсоном, с честеровским сборником и его издателями - эти убедительные факты приведены в "Игре об Уильяме Шекспире".
Вы же полностью игнорируете все факты, говорящие о том, что в честеровской поэме действуют живые Голубь и Феникс, а весь заключительный - траурный - материал (как заметили многие, в том числе и высокоавторитетный У.Мэтчет) был просто добавлен после смерти их прототипов. Вы этих фактов вообще не замечаете, т.к. привычно полагаете само собой разумеющимся, что "честеровский сборник" - это всегда одна и та же - по объему и содержанию - книга. Поэтому, "увидев" Драммонда, читающего "Жертву любви", Вы, естественно, представляете себе, что он читает, например, фолджеровский экземпляр сборника, в заключительной части которого оплакиваются и Голубь и Феникс. И Вы немедленно (какие тут могут быть раздумья?) выносите суровый приговор: Рэтлендов, умерших в 1612 г., никто до этой даты оплакивать не мог, значит, "Голубь" и "Феникс" - это не Рэтленды, главная гипотеза Гилилова неверна, опровергнута окончательно, сдана в архив и т.д и т.п. Но "бельвуарская" гипотеза разъясняет Вам, опираясь на факты, что в тексте поэмы Честера в 1606 г. (читал ли ее Драммонд у "поэтов бельвуарской долины" в печатном или рукописном виде) и не было траурного заключения, не было ни слова о смерти Голубя и Феникс.
Поскольку Вы не можете подкрепить свою точку зрения на значение драммондовской записи какими-то фактами, Вы занимаетесь бесконечным повторением одного и тогоже - единственного - "аргумента": "Драммонд читал честеровский сборник в 1606 г, значит, датировка Гилилова неверна, вся его гипотеза опровергается". От того, что вы повторите этот свой единственный "аргумент" хоть сто раз подряд, он не обретет фактов, которые сделали бы его убедительным. Таких фактов нет.
Таким образом, никакого опровержения гипотезы Гилилова ("бельвуарской" гипотезы) не произошло. Наоборот, "бельвуарская" гипотеза еще и еще раз демонстрирует свою научность и перспективность, способность объяснять не только уже известные достоверные факты, но и ранее не дискутировавшиеся, включая достаточно непростые.
У меня было намерение коснуться здесь еще нескольких деталей, связанных с затронутой проблемой (в т.ч. "Эпиграммы" Джонсона в записях Драммонда), но небольшое ДТП заставляет на некоторое время уделять больше внимания медицинским вопросам, чем шекспироведческим.
С наилучшими пожеланиями всем участникам дискуссии, а Вашему сайту - интернетовского долголетия
Илья Гилилов
P.S. Я надеюсь что это письмо будет помещено на сайте полностью, как и было договорено в феврале.
1-й вариант письма поступил 02.07.2005, 2-й вариант - 07.07.2005
Дата публикации в Интернете - 17.07.2005
на открытое письмо И. Гилилова "Бельвуарская гипотеза неопровержима"
