К оглавлению сайта "Игра об Илье Гилилове"

Предыдущая статья из цикла "Загадки Честеровского сборника"

Помимо основной теории, касающейся авторства шекспировского канона, в книге И.М.Гилилова "Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса" содержится целый ряд побочных гипотез, которые тоже представляют интерес. Одну из таких гипотез, связанную с Честеровским сборником, автор излагает в 6-й главе своей книги (параграф "Возвращение к Честеру").

Как знают читатели "Игры", до относительно недавнего времени было известно три экземпляра Честеровского сборника. Затем был найден еще один. Таким образом, на сегодняшний день их четыре. Однако Гилилов обнаружил, как он говорит,

кое-что новое - и, возможно, перспективное.

При сличении оригинальных изданий Честеровского сборника с переизданием Александра Гросарта 1878 года оказалось, что

воспроизведение не было строго факсимильным в сегодняшнем понимании.

В частности, Гилилов обратил внимание

на воспроизведение шмуцтитула, предшествующего поэмам Марстона, Чапмена, Шекспира, Джонсона. Под заглавием, там, где печатники обычно помещают свои эмблемы, в фолджеровском и лондонском экземплярах действительно напечатана эмблема типографии Филда [эмблема Филда представляет собой якорь с надписью по краю "Anchora Spei" -"Якорь надежды" - Б.Б.] А в гросартовском переиздании на этом месте изображена трагическая маска с кольцами и под ней - девиз Филда - "Anchora Spei" ("Якорь надежды"). Маска непохожа ни на один из известных вариантов эмблем типографии Филда, попросту не имеет с ними ничего общего.

Якорь, изображенный в оригинале Честеровского сборника. По краю идет надпись "Anchora Spei"	Маска из переиздания Гросарта (1878 г.) с подписью "Anchora Spei"

 

Эта маска, по словам Гилилова, доставила ему "немало хлопот", ибо Гросарт украсил ею "репродукцию шмуцтитула" без каких-либо объяснений (гл. 1, параграф "Пробуждение - первые догадки и гипотезы"). Откуда же, задается вопросом автор "Игры",

Гросарт взял изображение трагической маски, как она появилась в его переиздании?

Перебрав несколько возможных ответов (небрежность рисовальщика? нелепая шутка? временное умственное затмение Гроссарта?), автор "Игры" остановился в конце концов на гипотезе, которая, по его мнению, позволяет объяснить замену "якоря надежды" маской наиболее убедительно:

Приходится сделать вывод: в руках Гросарта находился еще один экземпляр честеровского сборника, о котором сегодня ничего не известно.

Таким образом, по гипотезе Гилилова, у Гросарта, возможно, был еще один, пятый по счету, честеровский сборник с маской на шмуцтитуле, а не с "якорем надежды" (далее я буду называть его "Честер с маской"), и, возможно, именно с него Гросарт воспроизвел шмуцтитул в переиздании 1878 года.

2.

Обнаружение несоответствия между эмблемами на шмуцтитуле в оригинале Честеровского сборника и в переиздании Гросарта является безусловной заслугой И.М. Гилилова, и он с полным правом пишет, что обнаружил "кое-что новое". До него

никто из исследователей честеровского сборника, работавших с переизданием Гросарта, на его странную репродукцию шмуцтитула внимания не обратил...

Причем если гипотеза Гилилова верна, и "Честер с маской" действительно существовал, это открывает возможность для разного рода интересных предположений. По словам Гилилова, данная "маска"

встречается всего несколько раз в изданиях важных поэтических произведений, а также на титульных листах двух изданных в 1600 году пьес Шекспира, напечатанных другими типографами.

Плюс к тому, Гилилов обнаружил эту маску в еще одном любопытном издании 17 века, анализ которого занимает важное место в "Игре" - в книге Томаса Кориэта. Таким образом, можно было бы предположить, что имелась какая-то связь между "Честером с маской", с одной стороны, и изданиями Шекспира и Кориэта, с другой, а это, в свою очередь, позволило бы подкрепить идеи Гилилова об авторстве шекспировского канона и участии Ратленда в создании произведений Кориэта.

Кроме того, если бы гипотеза автора "Игры" оказалось правильной, она могла бы помочь объяснить также и очень странный поступок преподобного Александра Б. Гросарта (18.06.1827-16.03.1899). В предисловии к переизданию 1878 года Гросарт специально подчеркивал, что его главная задача - воспроизвести сборник Честера как можно точнее. Он скрупулезно перечислил все имеющиеся у Честера опечатки. Но при этом безо всяких объяснений заменил одну эмблему на другую. В принципе такой поступок вполне можно было бы расценить как фальсификацию. Однако если Гилилов прав, и у Гросарта действительно был "Честер с маской", обвинение в фальсификации отпадает само собой.

Одним словом, если бы гипотеза о существовании "Честера с маской" была правильной, она могла бы пролить свет сразу на несколько интересных вопросов и, вслед за Гилиловым, ее действительно можно было бы назвать "перспективной". Не без сожаления приходится констатировать, что "перспективной" данная гипотеза, увы, не является.

Гилилов, безусловно, прав, когда говорит, что ни небрежность рисовальщика, ни нелепая шутка, ни временное умственное затмение поступка Гроссарта убедительно не объясняют. Однако гипотеза о существовании "Честера с маской" такого объяснения тоже не дает. По той простой причине, что своим появлением на свет она обязана недоразумению. Сам факт выдвижения этой гипотезы свидетельствует о том, что Гилилов, по-видимому, недостаточно внимательно читал Гросарта.

3.

Книга Гросарта состоит из нескольких разделов. Один из них называется "Примечания и иллюстрации". Раздел этот довольно большой, и автор придавал ему очень важное значение. Помимо обычных комментариев к тексту, Гросарт приводит здесь многочисленные неопровержимые, по его мнению, доказательства того, что Феникс - это королева Елизавета, а Голубь - граф Эссекс. Так вот, в данном разделе имеется примечание к тому самому шмуцтитулу, на котором Гилилов обнаружил маску вместо якоря.

Рассказав о подмене эмблемы в переиздании Гросарта и выдвинув гипотезу о "Честере с маской", Гилилов заключает:

Однако никаких других подтверждений такого вывода нет, и появление трагической маски в переиздании Гросарта остается необъясненным. Ко всем загадкам и странностям честеровского сборника добавилась новая - и весьма головоломная.

Если бы автор "Игры" внимательно прочел примечание Гросарта, он бы узнал, что подтверждений его гипотезе не только нет, но и не может быть, и загадка наверняка показалась бы ему гораздо менее головоломной.

Вот что говорится в этом примечании:

In the original is a rude wood-cut of an anchor.

В оригинале [на этом месте] находится простенькая гравюра, изображающая якорь.

Примечание, как видим, очень лаконичное, поэтому имеет смысл его пояснить. Гросарт имеет в виду следующее:

На шмуцтитуле, который вы видите в данной книге (т. е. в переиздании 1878 г.) сейчас изображена маска, но в самом сборнике Честера на этом месте была другая эмблема - якорь.

К сожалению, примечание не объясняет, какими личными мотивами руководствовался Гросарт, меняя "якорь надежды" на маску, так что эта часть загадки остается неразгаданной. Но зато мы получаем ответ на другие, не менее интересные вопросы.

Например, Гилилов спрашивает:

(...) как мог не заметить этого [подмены якоря маской] добросовестный и cкрупулезный Гросарт: ведь несоответствие сразу бросается в глаза!

Если бы автор "Игры" прочел примечание Гросарта, такого вопроса у него бы не возникло. Мы видим, что Гросарт не только заметил подмену, но даже сам проинформировал о ней читателей.

Далее. Хотя подмена, как выясняется из примечания, и была сознательной, предположение о фальсификации полностью отпадает. Гросарт честно признался читателям, в том, что одна эмблема заменена другой.

И, наконец, самое главное. Из примечания однозначно следует, что гипотеза о возможном наличии у Гросарта "Честера с маской" ошибочна. Гросарт сообщает, что в оригинале на шмуцтитуле был якорь. Следовательно, в экземпляре Честеровского сборника, с которым работал английский ученый, была та же самая картинка, которую можно видеть во всех сохранившихся до нашего времени изданиях, то есть "якорь надежды", а не маска.

Кстати, об этом свидетельствует не только примечание к шмуцтитулу. Поменяв якорь на маску, "добросовестный и скрупулезный" Гросарт поместил под маской слова "Anchora Spei" (см. иллюстрацию выше). Таким образом, хотя сама эмблема якоря из книги Гросарта и исчезла, подпись под маской, воспроизводящая надпись на якоре, сигнализировала читателю о том, что в оригинале "якорь надежды" здесь был.

Сам Гросарт в своей книге по каким-то одному ему известным причинам не указал, какими именно экземплярами Честеровского сборника пользовался. Мы знаем, что таких экземпляров было, как минимум, два - издание 1601 года и издание 1611-го. Возможно, Гилилов прав, и в распоряжении Гросарта действительно находился не дошедший до нас пятый экземпляр Честера. В личной коллекции английского ученого были очень редкие книги, в том числе и уникальные, а, стало быть, он мог иметь и собственного Честера. Однако, даже если и так, то есть даже если "пятый Честер" и существовал, то, как явствует из примечания Гросарта и из подписи под маской, это был самый обычный Честеровский сборник с "якорем надежды", идентичный тем, что сохранились до наших дней, а не загадочный экземпляр с "таинственной", как называет ее Гилилов, маской.

Следующая статья из цикла

"Загадки Честеровского сборника".

Статья 5. Кандидат из Денбишира