1. Дважды утерянное окончание
У каждого читателя книги И.М.Гилилова "Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса" есть свои любимые страницы. Кого-то поразила прекрасная и трагическая история Феникс и Голубя, так проникновенно рассказанная автором. На кого-то произвела неизгладимое впечатление новая датировка Честеровского сборника. Кто-то пришел в восторг от страниц, посвященных Томасу Кориэту. Вот и у меня в этой книге тоже есть свои особенно полюбившиеся места. Одно из них находится в главе "Другой такой пары не было".
Помимо всего прочего, в этой главе рассказывается о стихах Бена Джонсона, посвященных Елизавете Ратленд (у Гилилова - Рэтленд) и, в том числе, о его "Послании к Елизавете, графине Ратленд", опубликованном в фолио 1616 года в составе цикла "Лес".
|
|
Начало "Послания к Елизавете, графине Ратленд". Фолио 1616 г. |
По словам И.М.Гилилова, это послание "интригует джонсоноведов". Дело в том, что
"оно является единственным из полутора сотен напечатанных в фолио 1616 года стихотворений, текст которого Джонсон неожиданно обрывает на полуфразе. Фраза обрывается, как только от отца Елизаветы он переходит к ее "храброму другу, тоже возлюбившему искусство поэзии", то есть к ее мужу. В тексте фолио Джонсон сделал странную пометку: "окончание утеряно". Пометка даже более чем странная, ибо поэт сам редактировал это издание и безусловно мог восстановить или заменить "утраченное" окончание. Но он этого демонстративно не сделал."
|
|
Конец "Послания к Елизавете, графине Ратленд" с пометкой "The rest is lost" (Остальное утеряно). Фолио 1616 г. |
Вообще говоря, концовка и в самом деле могла быть утеряна. Теоретически в этом нет ничего невозможного. Поэты - народ рассеянный, всякое бывает. Федор Тютчев, например, по ошибке сжег в камине половину своего архива. Однако в данном конкретном случае все было не так. Как выяснилось позднее, окончание, в действительности, никуда не терялось. Бен Джонсон сказал неправду. Когда уже в 20-м веке, - рассказывает И.М.Гилилов, - нашли рукописный список стихотворения,
он включал и якобы "утерянное" окончание - всего семь строк...
Таким образом, не возникает сомнений, что Бен Джонсон опустил имевшуюся (и сохранившуюся!) в рукописи концовку стихотворения совершенно сознательно.
Скажу откровенно, эта история меня буквально заворожила. В самом деле, зачем надо было опускать концовку, если она никуда не терялась?! Прямо детектив какой-то! Но еще больше меня заинтересовал тот факт, что в этих семи строчках, по словам Гилилова, содержалось
упоминание о какой-то "зловещей клятве"
Что же это за загадочная клятва такая? - думал я. В чем и кому поклялся Бен Джонсон?
Может быть, он дал слово никогда не раскрывать тайну конспиративных кличек Роджера и Елизаветы - Голубь и Феникс? Или же поклялся унести с собой в могилу известную ему тайну авторства шекспировских произведений?
Сложная он был личность, этот поэт, драматург и пьяница Бен Джонсон. Знаком был чуть ли не со всеми, информацией располагал колоссальной и в принципе мог поклясться кому угодно и в чем угодно... Одним словом, заинтриговал меня Илья Менделевич.
В принципе всех этих вопросов могло бы, конечно, и не быть, если бы И.М.Гилилов процитировал это якобы утерянное окончание в своей книге. Однако он почему-то этого не сделал. Должен сказать, меня это несколько удивило. Ясно ведь, что в этих семи строчках заключена какая-то страшная тайна. Может быть, это вообще ключ к разгадке проблемы шекспировского авторства! Тем не менее "утерянного окончания" в книге не было.
Выходило, что оно утеряно как бы дважды. Один раз, когда Джонсон вычеркнул его при подготовке фолио 1616-го года, а второй - когда И.М.Гилилов так интересно о нем рассказал и...не процитировал. Честно говоря, я даже обиделся за это на автора. Что же это получается? Подразнил, подразнил - а прочитать не дал. Прямо как в том рассказе, где герой привязал на нитку кусочек мяса и дал проглотить своей собаке, а, когда та проглотила, дернул за нитку и вытащил обратно. Обидно.
Но с другой стороны, - подумал я, - у автора могли быть какие-то свои причины не цитировать "утерянное окончание". Может быть, просто места в книге не хватило. Целых семь строк! А книга и без того толстая.
Однако загадочные строчки Бена Джонсона не давали мне покоя. Желание увидеть их своими глазами усиливалось. Делать было нечего, пришлось ехать в библиотеку. Признаюсь, что по дороге я немножко волновался. А вдруг эти строчки не включены в собрание сочинений? Открыть-то их открыли, а напечатать не напечатали. Может быть, И.М.Гилилов читал их в той самой рукописи, которую обнаружили только в 20-м веке? Он ведь и в Фолджеровской библиотеке был, и в других, не менее знаменитых...
К счастью, оказалось, что волновался я зря. Как только я подошел к полке, на которой стояло полное оксфордское собрание сочинений Джонсона, дважды утерянное окончание сразу же отыскалось. Как выяснилось, в современных изданиях сочинений писателя "Послание к Елизавете, графине Ратленд" печатается полностью.
Одним словом, моя мечта сбылась. Я сижу в библиотеке. Передо мною заветные семь строчек. И вот сейчас, прямо сейчас я узнаю, какую такую зловещую тайну они в себе скрывают.
Увы, в тот момент я еще не подозревал, что вместо зловещей тайны меня ждет зловещий сюрприз.
2. Клятва Бена Джонсона
О каком сюрпризе я говорю, вы скоро узнаете. Но сначала давайте прочитаем семь строчек, "утерянных" И.М.Гилиловым.
К сожалению, Бен Джонсон оборвал стихотворение в фолио 1616 года буквально
на полуслове (вернее, на середине предложения), поэтому, чтобы сохранить
хотя бы частичную связность текста, придется процитировать немного из-за
такта. Слова, не вошедшие в текст фолио и восстановленные впоследствии по
рукописи (если быть точным, то это не семь строк, а семь с половиной), я
выделил жирным шрифтом.
And your brave friend, and mine so well did love.
Who wheresoe'er he be, on what dear coast,
Now thinking on you, though to England lost,
For that firm grace he holds in your regard,
I, that am grateful for him, have prepared
This hasty sacrifice, wherein I rear
A vow as new, and ominous as the year,
Before his swift and circled race be run,
My best of wishes, may you bear a son.
Теперь, когда текст прочитан, я могу уточнить, что сюрприз ожидал меня
в последних пяти стихах "утерянной концовки":
I, that am grateful for him, have prepared
This hasty sacrifice, wherein I rear
A vow as new, and ominous as the year,
Before his swift and circled race be run,
My best of wishes, may you bear a son.
Об этих пяти строчках мы сейчас и поговорим.
Надо сказать, что цитировать это стихотворение по частям довольно трудно, потому что состоит оно из длинных, занимающих по нескольку строк и связанных друг с другом по смыслу предложений, как бы перетекающих одно в другое. Поэтому связность при цитировании нарушается почти в любом случае. Однако для нас сейчас это не принципиально, так как приведенный отрывок из 5-ти строк семантически самодостаточен и более широкий контекст для его понимания почти не требуется.
Примечание. Если хотите прочесть это пространное (в фолио 1616 г. оно занимает три страницы) послание целиком, то его можно найти в оксфордском полном собрании сочинений Бена Джонсона под ред. C.H. Herford, Percy and Evelyn Simpson в томе 8 или в любом сборнике стихотворений Бена Джонсона, где напечатан цикл "Лес".
Те, кто знает английский язык, возможно, уже поняли, к чему я клоню. А для тех, кто не знает, приведу подстрочный перевод.
Я, благодарный ему, приготовил
это торопливое приношение, в котором я клянусь
клятвой (букв.: "приношу клятву" или "даю торжественное обещание"), такой же новой и грозной (угрожащей, зловещей), как и год,
который вот-вот начнет свой быстрый и круговой (циклический) бег,
что самое наилучшее из моих пожеланий [вам] [состоит в том, чтобы] вы смогли понести сына (забеременеть сыном).
Несколько пояснений.
1) благодарный ему - под "ему" имеется в виду некий "друг", который упоминается в стихотворении чуть выше приведенного фрагмента и именуется "your brave friend, and mine". Перевести это выражение на русский язык однозначно невозможно. В современном английском языке слово brave означает "смелый, храбрый, бесстрашный", но в эпоху Джонсона оно имело и другие значения - благородный, великодушный, титулованный, знатный, замечательный, превосходный, красивый, прекрасный, красиво одетый. Таким образом, возможны различные переводы: "твой и мой смелый друг", "твой и мой благородный друг", "твой и мой знатный друг" и т.д. Кто имеется в виду под "другом", неясно. И.М.Гилилов считает, что речь идет о муже Елизаветы Роджере Мэннерсе ("Фраза обрывается, как только от отца Елизаветы он переходит к ее "храброму другу.(..,)", то есть к ее мужу. "), однако такая интерпретация противоречит тексту стихотворения. Вопрос этот требует специального рассмотрения, и сейчас я в него углубляться не буду.
2) приготовил это торопливое приношение - то есть "наспех" написал вам в подарок данное стихотворное послание. Бен Джонсон тут немножко кокетничает и напрашивается на комплимент. Никакое оно, разумеется, не торопливое, иначе поэт не стал бы включать его в тщательно подготовленное фолио 1616 года.
3) клянусь клятвой, такой же новой...как и год... - имеется в виду наступающий новый 1600-й год. Обычай писать стихи по случаю Нового Года во времена Джонсона был широко распространен. Новый год Джонсон именует "ominous". Наиболее известными значениями этого слова являются "грозный", "предвещающий недоброе", "роковой", "зловещий". Однако, по мнению кембриджского джонсоноведа Яна Доналдсона, в данном случае это слово употребляется в прямо противоположном смысле - "auspicious" (благоприятный) (см.: Ben Jonson. Poems. Ed. Ian Donaldson. London, Oxford University Press, 1975, p. 107). Как бы то ни было, в результате переноса на клятву атрибутов "нового года" получилось несколько вычурное, но довольно эффектное шутливо-торжественное сравнение - клятва, такая же новая и "грозная" (если принять толкование Доналдсона - "благоприятная"), как и наступающий новый год.
4) понести сына (забеременеть сыном) - точная дата бракосочетания Роджера Мэннерса и Елизаветы Сидни неизвестна. По данным в генеалогической литературе свадьба состоялась в начале 1599 года. И.М.Гилилов полагает, что брак был заключен между 1 сентября и 16 октября 1599 года. Независимо от того, какая из этих дат верна, Бен Джонсон желает Елизавете в следующем 1600-м году забеременеть и родить сына.
3. Что хотел сказать поэт?
В языке, который я люблю не меньше английского - в иврите, есть одна забавная речевая формула "Что хотел сказать поэт?" Используют ее тогда, когда кто-то выражается непонятно. Допустим, я что-то сказал, а меня не поняли. И тогда мне говорят: "Что хотел сказать поэт?" То есть что ты, дескать, имеешь в виду? Выражайся яснее. Каждый раз, как я это выражение слышу, мне становится смешно. Потому что именно этим вопросом нас когда-то мучили в школе на уроках литературы. Впрочем, как я понимаю теперь, мучили не зря. Потому что иногда действительно хочется знать, что поэт хотел сказать.
Например. Что хотел сказать поэт Бен Джонсон графине Ратленд в пяти приведенных выше строчках?
Вообще-то применительно к стихам внятный ответ на этот вопрос можно дать далеко не всегда (в школе нам, правда, этого почему-то не говорили). Я, например, не рискнул бы сказать "что хотел сказать поэт" относительно некоторых текстов Мандельштама, Рильке или Дилана Томаса. Но с Беном Джонсоном нам повезло. Он, как и все поэты, тоже изъясняется иногда весьма туманно. Но в данном конкретном случае это, к счастью, не так. Во всяком случае в приведенном выше пятистрочном отрывке все предельно ясно.
Если пересказать его своими словами, то получается примерно следующее:
Дорогая Лиза (то бишь ваше сиятельство графиня Елизавета)! Поздравляю вас с наступающим Новым Годом. Дарю вам это (якобы) наспех написанное стихотворное послание и желаю вам от всей души в новом году зачать сына. Могу даже дать такую же, как и наступающий новый год, грозную (вариант: благоприятную) клятву , что это мое самое налучшее вам пожелание!
Искренне ваш,
Бен Джонсон
Вот такая вот новогодняя поздравительная открытка.
Последние слова "искренне ваш" и проч. я, как вы понимаете, прибавил от себя. В шутку. Но надеюсь, вы меня за это простите. Во-первых, я пишу эти строки в самом преддверии нового 2003-го года и настроение у меня, так сказать, соответствующее. А, во-вторых, согласитесь, что такая концовка сюда буквально напрашивается.
4. Зловещий сюрприз
Так о каком же таком сюрпризе я говорил? А вот о каком.
Дело в том, что когда я прочел, наконец, "утерянные" Гилиловым семь с половиной (вернее, последние пять) строчек из послания Джонсона, то обнаружил, что их содержание разительно не соответствовало тому, что написал о них в своей книге И.М.Гилилов.
Илья Менделевич рассказал нам почти детективную историю о какой-то якобы "зловещей клятве", которую Бен Джонсон якобы упоминает в этих якобы страшно таинственных строчках.
А на самом-то деле речь идет всего лишь о новогоднем стиховорном послании с теплыми дружескими пожеланиями. Что же касается клятвы, то Бен Джонсон ее не упоминает, а в буквальном смысле слова дает. Только не в серьез, а в шутку. В чем же он клянется? А в том, что самым большим и заветным его желанием является, чтобы графиня Елизавета забеременела. Чего он от всей души ей в наступающем 1600-м году и желает. Ничего зловещего в этой его клятве, разумеется, нет. Более того, если прав Ян Доналдсон , то в послании Джонсона нет даже и самого слова "зловещий" как такового...
Вот такая, господа, детективная история.
Но теперь возникает вполне естественный и законный вопрос.
Что это всё значит? Почему автор такой солидной с виду книги о Шекспире морочит нам голову? Ведь ему-то самому прекрасно известно, что написано в "потерянной концовке". Не знаю, как вы, но я лично даже и мысли не допускаю, что он ее не читал.
А может быть, он просто ее не понял?
Нет, и это исключено. Каждый, кто знаком с книгой И.М.Гилилова, знает, что с английским языком у автора проблем нет. Да и текст-то, как мы видели, пустяковый. Там, собственно, и понимать-то особенно нечего. Не то, что сложнейшая для интерпретации поэма Шекспира "Феникс и Голубь", с переводом которой на русский язык И.М.Гилилов справился очень даже неплохо.
Так что и эта гипотеза отпадает. Я абсолютно уверен, что Илья Менделевич не только читал концовку послания, но и понял её совершенно правильно. Как новогоднюю поздравительную открытку.
Что же остается?
Как ни печально, но все, что нам остается, это предположить, что И.М.Гилилов сознательно скрыл от нас правду о семи строчках Бена Джонсона. Потому что рассказывать ее было ему невыгодно. Видимо, уж очень ему хотелось доказать свою ни на чем не основанную теорию, согласно которой вокруг Ратленда существовал якобы некий заговор молчания и что Бен Джонсон якобы в этом заговоре каким-то боком участвовал. Оттого-де и намекал в своих стихах на некую "зловещую клятву".
Но, увы, и это еще не всё. Чтобы читатель, не дай Бог, не догадался, что именно написано в послании Джонсона, Илья Менделевич, по-видимому, решил, что лучше будет семь исчезнувших строк...не цитировать. Как говорится, от греха подальше. Авось, поверят на слово и не пойдут проверять.
Надо сказать, что такое оригинальное для ученого отношение к источникам И.М.Гилилов демонстрирует в своей книге не единожды. То он приписывает отсебятину к тексту 17-го века (см.: Чем владели владетели?), то подменяет заглавие классического стихотворения и приводит из него фальшивую псевдо-цитату (см.: Тайна изящных ног), то излагает сенсационную теорию о якобы редактировании Ратлендом 2-го кварто "Гамлета", ни разу ни во второе, ни в первое и ни в какое вообще кварто даже не заглянув (см.: Датский сад).
Но чтобы так? Сознательно исказить содержание известного классического текста, да еще и скрыть этот текст от читателя...
В общем, Илья Менделевич действительно преподнес мне сюрприз. Причем, в отличие от клятвы Бена Джонсона, воистину "зловещий". Потому что уж от кого-от кого, а от профессионального шекспироведа я этого никак не ожидал.
5. Неуместная концовка
Но довольно об этом. Ведь мы еще не ответили на главный вопрос. Почему Бен Джонсон вычеркнул семь с половиной строчек из текста, опубликованного в фолио 1616 года? Вроде бы никакой особой крамолы в них не содержалось. Галантное новогоднее послание женщине с пожеланием забеременеть...
По И.М. Гилилову, за этим скрывается некая страшная тайна. Все дело якобы в том, что
"говорить открыто о Рэтленде даже после его смерти (так же, как назвать подлинные имена Голубя и Феникс) было почему-то нельзя, и Джонсон нашел способ привлечь к этому внимание современников и потомков".
Однако это леденящее душу объяснение абсолютно ни на чем, кроме богатой фантазии автора, не основано и отнестись к нему всерьез невозможно.
Гораздо более "прозаическое", но намного более по-человечески понятное объяснение предложили комментаторы полного оксфордского собрания сочинений Бена Джонсона. Они полагают, что в 1616-м году, через 4 года после смерти Елизаветы, Бен Джонсон посчитал концовку стихотворения попросту неуместной.
Публикацию семи с половиной строк в собрании сочинений предваряет следующее короткое предисловие:
The Manuscripts give this conclusion, canceled by Jonson in the Folio because the marriage was not consummated: we print a correct text.
(Перевод) В рукописях сохранилась концовка, которую Джонсон в Фолио опустил, так как брак (Елизаветы и Роджера Мэннерс - Б.Б.) был незавершенным: мы печатаем [здесь] правильный текст (ук. собр.соч. т.8, стр. 116).
Говоря о незавершенном браке, комментаторы Джонсона имеют в виду, что граф и графиня Ратленд ушли в мир иной, так и не оставив потомства. Иными словами, пожелание, сделанное когда-то поэтом молодой, цветущей, а, главное, тогда еще живой женщине, не сбылось. Женшина умерла. После ее смерти печатать обращенное к ней при жизни, да к тому же несбывшееся пожелание стало неуместно. А, может быть, даже и бестактно. Причем не только по отношению к покойной, но и по отношению к ее (и Роджера) все еще живым тогда родственникам, у которых такая концовка стихотворения могла вызвать не только болезненные воспоминания, но и гнев.
Впрочем, это только гипотеза. Точного ответа на вопрос о мотивах снятия Беном Джонсоном концовки послания к Елизавете мы, скорее всего, не узнаем никогда. Однако какими бы мотивами поэт ни руководствовался, одно можно сказать с уверенностью: ни к каким таинственным заговорам и зловещим клятвам эта новогодняя история отношения не имеет.
6. Здравствуй, Лиза! Новый год!
Вот и всё о новогоднем послании Бена Джонсона, в котором он пожелал молодой графине Ратленд зачать и родить ребенка.
В преддверии наступающего нового 2003 года я тоже хочу пожелать вам всего самого наилучшего.
И клянусь клятвой,
новой и грозной,
как наступающий новый год,
который вот-вот начнет
свой быстрый и циклический бег,
что желаю вам этого
от чистого сердца!
Искренне ваш,
Борис Борухов
30.12. 2002
