Уважаемый Владимир Борисович!

 

Я прочитал Ваш отзыв на статьи Б.Борухова о датировке честеровского сборника, и мне захотелось написать Вам несколько слов о моём впечатлении от Вашего письма. Оно двойственное.

С одной стороны, крайне приятно, что есть ещё в наше непростое время люди, которые интересуются столь отвлечёнными от практических нужд вопросами, как датировка зарубежного сборника стихов четырёхсотлетней давности. Значит, ещё жив и не укрощен всей нашей "макдональдсовой" действительностью дух свободного любопытства к культуре, истории.

С другой стороны, мне как-то немного тревожно. Многие из безусловно культурных людей утрачивают (под тем же натиском) способность мыслить строго и непредвзято. К сожалению, в Вашей заметке присутствуют явные следы подобного стиля мышления. В чём же они заключаются?

Прежде всего, Вы пишете, что замечания Б.Борухова не опровергают гипотезы И.М.Гилилова о мистификации, связанной с честеровским сборником. Но простите, надо помнить основное правило эристики - искусства правильного ведения дискуссии. Оно гласит, что бремя доказательства падает на утверждающего. Следовательно, это И.М. должен доказать, что мистификация действительно была. А оппонирующая сторона может лишь показать, что аргументов недостаточно, или - что они некорректны. Оппоненты вовсе не должны доказывать, что мистификации не было, достаточно показать, что фактов для её установления не хватает. Вот тут-то и необходимо "копание в мелочах", проверки и перепроверки. Иначе нельзя. И с этой точки зрения, работу Б.Борухова следует признать чрезвычайно ценной.

Теперь к сути дела. Вы говорите, что уровень мистификации был бы крайне низок, если бы к живому Солсбери, да ещё занимающему придворную должность, авторы обратились бы неподобающим для соответствующей даты образом. Но ведь именно на подобном противоречии И.М. Гилилов и основывает своё право поставить датировку под вопрос. Достаточно прочитать главу "Мёртвый Солсбери приоткрывает завесу", чтобы стало очевидным, что важнейший аргумент передатировки - это эпиграф, который, по мнению Ильи Менделевича, обращён к умершему уже Солсбери. А это, в свою очередь, предполагает именно тот уровень мистификации, который Вы с гневом отрицаете - т.е. примерно, как у "мальчика со сливами". Тут, как и в случае с посвящением Солсбери в начале сборника, Б. Борухов действительно поборолся за честь мистификаторов! Так что получается, что или мистификация настолько виртуозная, что следов её не найти, или же нет самой мистификации. Но если нет следов, то где же взять доказательства подделки?

Если в самом сборнике нет никаких явных признаков неверной датировки, то принять другую, не проставленную на титуле и шмуцтитуле, дату нельзя, как бы того ни хотелось! Так что, если отсутствие регистрации вызывает гневный окрик автора гипотезы - "Подтверждения нет!", то сам факт мистификации тем более не имеет подтверждения. А следовательно - "Передатировку - под вопрос!" Так что "опровергать наличие мистификации" вовсе нет никакой необходимости - сначала надо доказать её наличие.

Что касается написания фамилии Джонсона, то слабым является как раз аргумент Гилилова об его отсутствии в Англии при издании этого сборника. Уж такой издатель, как Блаунт, вряд ли нуждался в личном присутствии маститого автора, чтобы правильно напечатать его фамилию. Он наверняка прекрасно знал, как и когда подписывался Джонсон! Да и графиня Мэри Пембрук, которая, по предположению Ильи Менделевича, лично следила за подготовкой сборника к печати, никак не могла ошибиться. Впрочем, всё это действительно, не очень сильные аргументы. Так, мелочи. Ведь всё и всегда можно списать на пресловутую виртуозную "мистификацию".

Что же касается "сильнейших литературно-художественных" аргументов, то именно для того, чтобы их можно было принимать во внимание, и нужно чётко доказать, что сборник был издан в 1612 году. А иначе - этих аргументов просто нет! Да и сама попытка изучения жизни, исторических фактов на основании художественных текстов и изыскания возможных прототипов их героев есть занятие неблагодарное. Всё равно, что изучать взаимоотношения в семье Толстых по "Войне и миру" и "Анне Карениной"…

Но как же всё-таки быть с реальными прототипами всех этих честеровских Голубей и Пеликанов? Является ли поиск реальных людей, чья жизнь и смерть аллегорически отражена в сборнике, единственной возможностью понять его? Ведь могут быть и другие варианты. Например, книга могла быть написана и посвящена какому- нибудь празднику, спектаклю, маскараду, где участвовали придворные в масках птиц. А поэты участвовали в этом праздновании и потом его аллегорически описывали. Не исключён и вариант розыгрыша. Тут, мне кажется, есть, что искать и над чем работать исследователям. Может, результаты таких поисков и приподнимут завесу тайны над личностью великого Шекспира.

Да, гипотеза И.М.Гилилова красива и очень привлекательна. И многое в ней просто завораживает. Но, чтобы она оказалась твёрдо обоснованной и доказанной, чтобы Мэннерс действительно "засиял", надо именно разобраться во всех, так презираемых Вами, мелочах. Иначе - не засияет.

 

С пожеланиями всяческого благополучия,

Владимир Андрушкевич